Дорога шамана - Страница 127

127

Настроение у меня не улучшилось, даже когда перед обедом, вернувшись в Карнестон-Хаус, я обнаружил неожиданное послание от дяди. Он сообщал о том, что ему известно о предоставленных всем кадетам коротких каникулах, а также о своем намерении обязательно забрать меня вечером Пятого дня, чтобы «дорогому племяннику» не пришлось проводить выходные в казармах. Спинк, услышав эту новость, честно пытался порадоваться за меня, хотя мы оба понимали, что оставаться в одиночестве ему будет ужасно тоскливо.

— Мне нужно позаниматься, — заявил он. — Я не сомневаюсь, что ты прекрасно проведешь время. Не беспокойся обо мне. Только принеси пирожных с корицей, которые печет твоя маленькая кузина, и постарайся хорошенько повеселиться.

Нейт и Корт тоже получили письма и с огорчением узнали, что их планы круто изменились. Им предстояло провести вечер и ночь у тетки Нейта в Старом Таресе, а их сестры и возлюбленные разместились в доме дяди Корта. Свидание, которого они все так долго ждали, сорвалось, а младшую сестру Нейта наказали, заявив, что она позорит свое доброе имя.

Отсидев последний урок, мы поспешно вернулись в казармы, чтобы забрать вещи. На площадке между вторым и третьим этажами меня умудрился обогнать Горд, а спустя минуту мы едва не столкнулись лбами в дверях комнаты для занятий. На плече у него уже висел мешок, а на распухшем лице сияла широкая улыбка.

— Чему это ты так радуешься? — резко спросил я.

Он пожал плечами. — Я увижу родителей — мой отец приехал на Совет. И я всегда получаю огромное удовольствие от встреч с дядей. Кроме того, там будет Силима. Она живет всего в нескольких милях от дядиного дома.

— А кто такая Силима? — осведомился я, и проходившие мимо кадеты остановились, чтобы выслушать ответ.

— Моя невеста, — заявил Горд и неожиданно густо покраснел.

Раздались смешки, но он молча вытащил миниатюрный портрет девушки с черными волосами и огромными карими глазами. Она была ошеломляюще красива, а когда Трист спросил, знает ли невеста, какая судьба ее ждет, Горд с достоинством ответил, что ее привязанность и вера в него помогли ему пережить трудные времена. И вновь меня поразило, что Горд совсем не таков, каким казался. Он уехал первым из нас, за ним последовали другие, поскольку все заранее собрали вещи.

Мы со Спинком зашли в нашу спальню. Он грустно наблюдал за моими сборами, а потом спустился вниз составить мне компанию в ожидании кареты. Один за другим подъезжали экипажи и увозили кадетов. Я видел, что Спинк ужасно завидует им — еще бы, они получили возможность на два дня избавиться от однообразия казарменной жизни. Однако он держался как настоящий солдат, заметив лишь, что мне предстоит есть пищу, приготовленную для удовольствия, а не для утоления голода.

Я был более чем уверен, что дядя просто пришлет за мной карету с возницей. Вот почему я так удивился, когда увидел, что забрать меня приехал не только сам дядя, но и кузина Эпини. Возница распахнул дверцу, и дядя, спустившись по ступенькам кареты, тепло со мной поздоровался. Конечно, я представил ему Спинка, и дядя Сеферт вежливо пожал моему другу руку и задал несколько вопросов о жизни в Академии и успехах в учебе.

Эпини, оставшаяся одна в карете, не утерпела и без посторонней помощи соскочила на землю. Я краем глаза наблюдал, как она отошла от нас на несколько шагов и принялась с любопытством разглядывать административное здание. Она была похожа на тростинку — в глаза сразу бросался большой кружевной воротник, выгодно подчеркивавший ее тонкую фигурку. Я привык видеть женщин и девушек ее возраста в платьях со множеством оборок, с турнюрами, кринолинами и прочими новомодными штучками. Платье Эпини, сшитое из блестящей ткани в бело-голубую полоску, больше походило на детское и оказалось достаточно коротким, чтобы из-под него выглядывали маленькие черные сапожки. Из тульи ее шляпки, похожей на покосившуюся кружевную башенку, словно из вазы, торчали три голубых цветка. Шляпка была такой уродливой, что я сразу сообразил — это самый писк моды. На шее у кузины я заметил амулет, который она почему-то держала в зубах. Когда она подошла поближе, я разглядел, что это свисток, сделанный в форме выдры, и стало понятно происхождение тихого свиста, сопровождавшего почти каждое ее движение. Она остановилась рядом с дядей и некоторое время слушала рассказ Спинка о его курсовом проекте по инженерному делу. Потом вздохнула и довольно громко свистнула.

Дядя искоса посмотрел на нее, а меня, честно говоря, весьма смутило поведение кузины. Я не сомневался в том, что дядя сделает ей замечание — именно так поступил бы мой отец, если бы одна из его дочерей нарушила правила приличия в компании мужчин. Однако дядя сделал кислое лицо и вздохнул:

— Моя избалованная дочь намекает, что я должен вас познакомить.

Спинк вопросительно посмотрел на меня, а потом принял решение. Вежливо поклонившись, он самым светским тоном изрек:

— Буду очень рад.

— Не сомневаюсь, — сухо ответил дядя. — Кадет Спинрек Кестер, имею удовольствие представить вам свою дочь, Эпини Хелицию Бурвиль. Эпини, вынь свисток изо рта. Я уже жалею, что купил тебе эту безделушку.

Эпини выплюнула свисток и сделала изящный реверанс.

— Рада с вами познакомиться, — вежливо проговорила она и тут же все испортила, с улыбкой поинтересовавшись: — Насколько я понимаю, вы намерены погостить у нас вместе с моим кузеном?

Спинк со смущением и тревогой взглянул на моего дядю.

— О нет, мисс Бурвиль, я лишь вышел проводить вашего кузена.

Эпини перевела взгляд своих голубых глаз на меня и возмущенно осведомилась:

127