Дорога шамана - Страница 66

— Невар, на корабле капитан — это закон, — сказал он. — Пусть он сам разбирается с ними. Наше вмешательство могло только все испортить.

— Не вижу, каким образом.

— А ты представь, если бы те двое жителей равнин пришли в неуправляемую ярость, — мягко проговорил отец. — Если у нашего капитана хватит ума, он при первой же возможности высадит молодых людей и их проводника, но прежде позаботится о том, чтобы они заплатили дикарям, ставшим свидетелями произошедшего, кругленькую сумму. В отличие от гернийцев они не видят ничего постыдного в подкупе. Жители равнин считают, что, поскольку умершего нельзя вернуть, а оскорбление смыть, нет ничего плохого в том, чтобы взять деньги в качестве доказательства раскаяния виновного в содеянном и его желания загладить свой поступок. Пусть капитан Рошер сам с ними разбирается, — повторил отец. — Это приказ. Мы больше не будем говорить о случившемся и ничего не станем делать по этому поводу.

Я не был до конца согласен с его доводами, но придумать достойного возражения не мог. В следующем городе охотников, проводника и их трофеи без особых церемоний сгрузили на берег. Я больше не видел и тех двух матросов и так никогда и не узнал, ушли они сами или капитан их уволил. Вполне возможно, что они взяли свои деньги и отправились восвояси. На барже появились два новых матроса, и через час мы отчалили. Капитана явно вывел из равновесия этот трагический случай, но никто о нем больше не говорил, а я еще долго переживал по поводу произошедшего.

До конца путешествия мы с отцом оставались единственными пассажирами на барже. Погода переменилась, стало холодно и пошел дождь. По мере того как мы медленно приближались к тому месту, где в Тефу впадает бурная Истер, пейзаж вокруг изменился. Пустоши уступили место поросшим травой лугам, а потом и лесам. Время от времени река приближалась к подножию гор, а дальше, на юге, к небу вздымались их острые пики. Здесь из слияния двух могучих рек рождалась полноводная красавица Соудана, которая несла свои воды в море. Мы планировали сойти на берег в городе Кэнби и пересесть на пассажирский корабль и уже на нем добраться до Старого Тареса. Отец с нетерпением ждал этого дня.

В последнее время среди желающих отправиться в путешествие стало модно добираться до Кэнби, где брала свое начало Соудана, в карете или фургоне, чтобы полюбоваться природой и провести пару ночей в гостиницах. Этот город постепенно превращался в летний курорт и центр торговли, поскольку считалось, что здесь можно выгоднее всего на западе купить изделия жителей равнин и меха. Корабли вверх по течению поднимались очень медленно, и это, по-видимому, нравилось далеко не всем путешественникам, зато в обратную сторону они бежали значительно быстрее.

Когда-то все речные суда имели в длину около восьмидесяти футов и перевозили только всевозможные грузы, от гвоздей до овец. Теперь же многие из них полностью переделали, приспособив под запросы богатых путешественников: появились уютные маленькие каюты, обеденные залы и салоны для азартных игр, а на палубе застекленные помещения, где дамы, чтобы не скучать в дороге, музицировали, читали стихи и рисовали акварелью. Мы собирались проделать остаток пути до Старого Тареса именно на таком корабле, и отец несколько раз повторил, чтобы я постарался как можно лучше себя показать во время моего первого появления в обществе.

Однажды утром, когда до порта Кэнби оставалось всего несколько дней пути, я проснулся от диковинного и одновременно знакомого запаха. Рассвет еще не наступил, я слышал, как волны ударяют в борт баржи, а в небе кричат птицы. Всю ночь шел дождь, но свет, пробивавшийся в окно, обещал небольшую передышку от бесконечного ливня. Отец крепко спал. Я быстро, стараясь не шуметь, оделся и босиком вышел на палубу. Проходя мимо матроса, я улыбнулся, а он устало кивнул мне и вернулся к своему занятию. Не в силах понять причины необычного волнения, переполнявшего меня, я подошел к палубному ограждению.

Ночью мы оставили позади огромные открытые просторы, и теперь с обеих сторон прямо к воде подступал густой хвойный лес, тянувшийся до самого горизонта. Огромные деревья, выше, чем можно себе представить, источали сказочный аромат, который хотелось вдыхать всю жизнь. Прошедшие дожди напитали водой ручьи, и серебристые потоки стекали с высоких скалистых берегов прямо в реку. Их журчание напомнило мне сладостные звуки музыки. От влажной земли поднимался прозрачный, как крыло стрекозы, пар, отливающий перламутром в лучах встающего солнца.

— Как красиво и как покойно, — тихо проговорил я, почувствовав, что ко мне подошел отец. — И какое величественное зрелище. — Когда он не ответил, я обернулся и с удивлением обнаружил, что около меня никого нет. Я был уверен, что секунду назад за моей спиной кто-то стоял. — Мелькнул и исчез, словно привидение! — громко сказал я и, собрав всю свою храбрость, рассмеялся.

Несмотря на то что палуба была пуста, мне казалось, что за мной кто-то наблюдает.

Тогда я снова повернулся к перилам, и живое дыхание такого огромного количества деревьев вновь наполнило мою душу. Меня окружало их безмолвное, древнее могущество, превращавшее баржу, которая скользила по реке, в детскую игрушку. Разве может человек создать что-нибудь более величественное, чем эти стройные зеленые великаны? Раздался громкий крик птицы, ей ответила другая, и на меня вдруг снизошло озарение. Я увидел лес как беспредельно огромное существо — оно двигалось, дышало, жило. В его объятия пришли животные и растения, создав свой удивительный и неповторимый мир. Мне словно привиделось лицо бога, но не моего доброго бога. Оно принадлежало одному из старых божеств, самому Лесу, и я чуть было не опустился на колени перед его необоримой силой.