Дорога шамана - Страница 162

162

Я удивленно смотрел на него. В тот момент я не мог поверить, что его гораздо больше волнует, кому в жены достанется Эпини, чем несправедливые обвинения, выдвинутые против него. Спинк ничего не заметил.

— Должно быть, он орал на меня не меньше получаса, не давая возможности вставить хоть слово. Когда же я заикнулся, что не понимаю, в чем моя вина, полковник Стит потряс перед моим лицом письмом. Потом он прочитал его вслух. — Спинк тяжело вздохнул. - Это было письмо от твоей тети. С самого начала горничные Эпини в отсутствие матери следили за каждым шагом своей молодой хозяйки. Они, как в кривом зеркале, исказили каждое мгновение, что я провел рядом с ней. Все это грязная ложь, но твоя тетя и полковник сочли их за чистую правду.

Все внутри у меня сжалось.

— Нет, — взмолился я, понимая, что Спинк говорит правду.

— Да. — Его голос дрогнул. Мне не хотелось думать, что он плачет, но именно так и было. — Твоя тетя нашла письмо, которое Эпини уже собиралась мне отправить. В нем были… слова привязанности. Уверен, ничего больше. Но твоя тетя написала полковнику, что я пытался соблазнить Эпини, маленькую девочку, еще не надевшую длинных юбок. Она утверждает, что расспросила слуг и у нее есть доказательства того, что однажды утром я долго оставался наедине с ее дочерью. Когда полковник спросил, так ли это, я не мог ответить отрицательно. Мы действительно сидели вдвоем и беседовали. И она была не совсем одета. Ну, ты же знаешь свою кузину. Это не выглядело неприличным… просто она такая… экстравагантная. Я не имел в виду ничего плохого. У меня и в мыслях не было позорить твою семью, Невар. Я очень сожалею. И боюсь, что теперь меня исключат из Академии и отправят домой. А хуже всего, что после того, как придут письма от моей семьи с просьбой разрешить мне ухаживать за Эпини, для всех это станет доказательством моего недостойного поведения. Однако я считал, будто все делаю правильно. Мне казалось, что я поступаю благородно.

— Так и было! Ты вел себя достойно! Во всем виновата моя глупая кузина! Ведь именно она присылала тебе письма. Ты же не писал ей в ответ?

— Писал. Я написал множество писем, но не мог их ей отправить. У меня не было возможности передать ей письма так, чтобы об этом не узнали ее родители. Таково положение дел, Невар. Я понимал, что это неправильно — в противном случае не стал бы прятать письма.

— Спинк, перестань драматизировать! Подумай хорошенько. За всем этим стоит Колдер. Он подслушал наш разговор в библиотеке! И нашел замечательный способ отомстить нам всем — не только тебе, но и моему дяде, который приехал в Академию с требованием восстановить справедливость в отношении Тайбера и всех прочих сыновей новых аристократов. Не сомневаюсь, что без мерзкого мальчишки тут не обошлось — наверняка он написал либо моей тете, либо что-нибудь сказал своей матери, после чего поползли слухи. И тогда тетя стала искать улики.

— Я не должен был разрешать Эпини писать мне письма.

— Спинк, сам посуди, как ты мог ее остановить? Ты не сделал ничего плохого. Это все Эпини! Она расхаживала по дому в ночной рубашке, она ускакала от нас во время прогулки, написалатебе кучу писем. Ну как ты мог заставить ее вести себя прилично? Это нечестно. И… — Тут в моем сонном мозгу стало кое-что проясняться. — Могу поспорить, что дяде ничего не известно об этой жалобе. Ты ему понравился, я знаю. Он бы никогда не стал писать письмо и кляузничать, что ты, мол, соблазняешь Эпини. Если бы у него возникли подозрения, что ты вел себя по отношению к ней неподобающим образом, он бы тебе об этом сказал, пока мы находились в его доме. Дядя человек прямой — и всегда был таким. Я уверен, он ничего не знает.

Спинк продолжал сидеть на полу возле моей койки, прерывистое дыхание с хрипом вырывалось у него из груди. Когда он снова заговорил, я сразу понял, что сейчас он сообщит самую ужасную новость.

— Они отослали ее, Невар. Так сказал полковник Стит. Я больше не увижу Эпини.

— Что? Куда они ее отправили?

— Дело сделано. Она уехала в Высший колледж, который находится на окраине столицы. Полковник Стит не сказал, где именно, — он лишь заявил, что теперь мне никогда до нее не добраться.

Я имел очень смутное представление о Высшем колледже. Моя старшая сестра всегда с восторгом упоминала о нем как о месте, где женщина может изучать музыку, поэзию и танцы в чудесной компании прекрасно воспитанных сверстниц. В Высшем колледже учили всему, что необходимо знать для того, чтобы занять высокое положение в обществе. Мне казалось, что возможность пожить в таком месте не самое страшное наказание. Так я и сказал.

— Эпини там будет плохо. Во всем виноват я, и она меня возненавидит.

— Прекрати стонать, Спинк! — Я не мог понять, почему он во всем винит себя. — Да, ей там не понравится, но есть надежда, что ее научат вести себя, как подобает истинной леди. Может быть, ей объяснят, какая глупость эти ее спиритические сеансы. А теперь выслушай меня. Завтра я обо всем напишу дяде — все равно я обещал ему каждый день посылать весточку — и, когда он узнает о твоей беде, не сомневаюсь, что немедленно во всем разберется. Он объяснит полковнику, каково истинное положение дел, и добьется того, чтобы с тебя сняли наказание. Кроме того, у нас возникли более серьезные проблемы.

И я рассказал ему о тестах и последующих отчислениях, а также о предложении, которое Трист сделал Горду. Я ожидал, что Спинк рассердится от одной только мысли, что его пытаются толкнуть на обман. Однако он погрузился в еще большее отчаяние.

— Я все порчу. О Невар, наверное, я проклят!

162