Дорога шамана - Страница 112

112

Нынешний Совет лордов должен был принять несколько весьма сложных решений. Я старался не забивать голову политикой, но не мог не слышать разговоров, которые велись вокруг, и знал, что среди прочих будет поднят вопрос о намерении его величества собрать деньги для продолжения строительства Королевского тракта и фортов на востоке. Это напрямую было связано с перераспределением каких-то податей, якобы по традиции принадлежавших старым аристократам, но затребованных королем в казну.

Хотя на большинстве наших занятий политические вопросы не обсуждались, в коридорах нередко возникали дебаты, причем порой весьма горячие. Сыновья старых аристократов считали новые постановления личным оскорблением и не стеснялись высказывать свое мнение вслух. «Король готов пустить по миру наши семьи ради строительства своей дороги, ведущей в никуда!» или: «Конечно же, ручные боевые лорды его величества с радостью проголосуют за закон, который позволит ему отбирать наши доходы». Никому из нас не нравилось, что наших отцов называют «ручными», и между нами снова начали возникать конфликты. К концу недели напряжение еще больше возросло, потому как многие кадеты с нетерпением ждали возможности провести ночь за стенами казармы впервые с начала учебного года. Счастливчикам будет разрешено покинуть территорию Академии в Пятый день и оставаться со своими родными до вечера Седьмого.

Головы всех кадетов были заняты предстоящими коротенькими каникулами, до которых оставалось всего ничего времени — шел уже Третий день, и мы собирались на обед. В столовой всегда действовало одно негласное правило — кто первый пришел, тот первый и получил еду. В том смысле, что вновь подошедший дозор занимал очередь у входа. Поскольку мы должны были соблюдать порядок и вести себя спокойно, очередь двигалась довольно медленно, и, как правило, мы долго топтались на улице, испытывая муки голода, прежде чем нас впускали внутрь. Хуже всего приходилось в те дни, когда шел дождь, ведь кадеты были обязаны стоять, расправив плечи и выпрямив спину.

В тот день дул пронизывающий ветер и было так холодно, что дождь, хлеставший с самого утра, замерз и превратился в мокрый снег. Поэтому мы не слишком обрадовались, когда капрал Дент вдруг приказал нам сдвинуться в сторону и пропустить другой дозор. Мы были недовольны, но нам хватило здравого смысла промолчать, всем, кроме Горда.

— И почему мы должны их пропускать, сэр? — жалобно спросил он.

Капрал тут же набросился на него:

— Я капрал! И тебе уже пора знать, что ты не должен называть меня «сэр»! Ты вообще никак не должен меня называть, когда стоишь в строю! Ты, кадет, имеешь право открыть рот, только когда к тебе обращаются!

На пару минут мы смирились с нашим положением. У меня от холода горели уши, но я сказал себе, что смогу это выдержать. Однако когда нас точно так же обошел еще один дозор, Рори пробормотал:

— Значит, мы должны страдать от голода молча? И даже не имеем права спросить почему?

— Ушам своим не верю! — возмутился Дент.

— Каждому два взыскания за разговоры в строю. Но если вы так желаете получить объяснение, то пожалуйста. Это были второкурсники из Брингем-Хауса.

— И что? Они больше нас хотят есть? — поинтересовался Рори, которого наказания только злили, вместо того чтобы заставить уняться.

Я знал, что теперь он не утихомирится, пока не добьется ответа,даже если при этом получит десяток взысканий. Я покачалголовой, надеясь, что на сей раз больше никто не разделит его участи. И ошибся.

— Два взыскания тебе и одно Бурвилю за то, что он тебя поддерживает! Кто-нибудь из вас читал брошюру под названием «История Домов Королевской Академии каваллы»?

Никто ему не ответил, но он этого и не ждал.

— Ясное дело, не читали! Мне даже и спрашивать не стоило. Я уже понял, что вы не сочли нужным хоть как-то подготовиться к учебному году. Так вот, позвольте вас просветить. Брингем-Хаус предназначен для сыновей из самых старых и уважаемых аристократических семей, в жилах этих юношей течет благородная кровь тех, кто создал нашу каваллу. Они являются потомками рыцарей, служивших еще королю Корагу, великих воинов, первыми в истории Гернии пожалованных титулами и, между прочим, созвавших первый же Совет лордов. Запомните это сейчас, и в будущем вы избавите себя от множества неприятностей. Кадеты этого Дома заслуженно ждут от вас особого уважения. Вы либо будете выказывать его добровольно, либо вас заставят силой.

Я чувствовал, что поначалу моих товарищей охватило замешательство, а потом в них начал медленно закипать гнев. И в очередной раз задал себе вопрос, почему в Академии нет отдельного Дома для таких, как мы. Первокурсники, сыновья новых аристократов, жили на последнем этаже Карнестон-Хауса или на продуваемом всеми ветрами чердаке Скелтзин-Холла. Далее тех, кого не сумели отчислить, а наоборот, были вынуждены перевести на старшие курсы, селили в Шарптон-Холле. Из стен этого здания еще долгие годы не выветрится вонь гниющих шкур, тяжелый запах дубильных веществ и плесени. Естественно, по поводу бывшей сыромятни среди кадетов ходили самые разные шуточки. Я слышал, что эта казарма находится в таком ужасающем состоянии, что жить в ней не только неудобно, а просто опасно, но особенно над этим не задумывался.

Зато сыновья старых аристократов обитали в Брингем-Хаусе — великолепном новом здании с канализацией и печками, протапливаемыми углем. Вне всякого сомнения, третьекурсники из семей боевых лордов не меньше других кадетов заслужили право жить в такой замечательной казарме. Будучи всего лишь первокурсниками, у которых пока еще нет никаких особых заслуг, мы часто с упоением вслух мечтали о свободе и более удобном жилье, куда нас переселят перед третьим курсом. И вот теперь я постепенно начал осознавать, что сыновья новых аристократов не могут даже мечтать о подобных роскошествах. То, что я принимал за отношение к первокурсникам, занимающим низшую ступеньку в иерархии Академии, уходило корнями гораздо глубже и ждало меня до самого последнего дня обучения. Неожиданно внутри у меня все сжалось, ибо я представил себе границы, проведенные между сыновьями старых аристократов и боевых лордов, с тем чтобы разделить нас, поставив на разные ступени социальной лестницы, что подразумевало и неравенство прав при одинаковых обязанностях.

112