Дорога шамана - Страница 103

103

Трист был чрезвычайно хорош собой, держался всегда спокойно и с достоинством, а сейчас еще и грациозно опирался локтем на каминную полку. Он принадлежал к тому редкому типу мужчин, на ком форма сидит всегда идеально. Мы все были в одинаковых зеленых мундирах и белых рубашках, но Трист, казалось, выбрал себе этот наряд по собственной прихоти, а не подчиняясь суровому уставу Академии. Многие с завистью смотрели на его широкие плечи, узкую талию и точеные икры, форму которых выгодно подчеркивали черные сапоги. Благодаря коротким, торчащим в разные стороны волосам большинство из нас походили на остриженных овец или, как остроумно заметил Рори, на ошпаренных свиней, а золотистые кудри Триста лежали так, словно у него на голове была надета аккуратная модная шапочка. Если кто из кадетов и выглядел как образец представителя каваллы, так это Трист. Мог ли отвернуться от его предложения по-товарищески разделить настоящее мужское удовольствие глупый мальчишка, мечтающий хоть как-нибудь отличиться?

Колдеру это не удалось. В повисшей напряженной тишине он подошел к Тристу и с напускной храбростью протянул руку:

— Я не прочь попробовать.

— Молодец, парень! — одобрительно кивнул Трист, отломил приличный кусок табака и протянул Колдеру.

Тот засунул его в рот и попытался радостно улыбнуться, несмотря на то что моментально стал похож на лягушку.

— Ладно, пойдем прогуляемся, пока нас тут не закрыли на ночь, — предложил Трист Колдеру и Рори.

К этому моменту у сыночка полковника уже порозовели глаза, и он как-то очень нетвердо двинулся прочь из комнаты. Рори и Трист, привыкшие к табаку, весело болтали о прошедшем дне, и их сапоги громко стучали по ступеням лестницы. Несколько секунд после их ухода царила тишина, а потом Орон и еще несколько кадетов одновременно вскочили на ноги и, с трудом скрывая смех, на цыпочках отправились вслед за троицей.

— Бьюсь об заклад, он и до площадки второго этажа не дотянет, — тихо проговорил Нейт.

Корт скептически приподнял одну бровь, прошел через комнату и встал так, чтобы была видна лестница.

Кто-то захихикал, а потом комната снова погрузилась в тишину. Мы не без злорадства прислушивались к равномерному топоту сапог, затем кто-то помчался вниз, и до нас донесся оглушительный звук, который ни с чем не перепутаешь — человека жестоко выворачивало наизнанку, — потом раздались возмущенные крики сержанта Рафета и смех, приправленный аплодисментами зрителей. Появился Корт и торжественно объявил:

— Заблевал целых два пролета. Никогда не видел, чтобы один кусочек табака так действовал.

Мы дружно расхохотались, а Спинк оторвал глаза от тетради и покачал головой.

— Это было настоящее издевательство над мальчишкой, — укоризненно произнес он.

— А ты был с ним просто образцом доброты, — беззлобно напомнил ему Горд.

Спинк криво ухмыльнулся.

— Ну, я разговаривал с ним так, как будто передо мной был мой младший брат. Нет, сказать по правде, гораздо мягче. Если бы Девлин заявился сюда, как Колдер, и начал выделываться, стараясь привлечь наше внимание, я бы ему уши надрал. Старший брат должен учить младшего послушанию и дисциплине. — Он позволил себе улыбнуться. — Мой старший брат в этом смысле многому меня научил, так что мне есть чем поделиться.

— Судя по звукам, которые он издавал, Трист преподал ему неплохой урок. Трудно себе представить, чтобы мальчишка в его возрасте не знал, что табачную слюну глотать нельзя.

В комнату вошел Рори.

— Сержант Рафет приказал ему все за собой убрать, но Колдер отказался и в слезах выскочил на улицу. У Рафета не каменное сердце, и он отправил Триста присмотреть за ним. А тряпки и ведра дал ребятам. Я стоял сзади и сделал вид, что совершенно тут ни при чем.

Он был безмерно доволен тем, что им удалось так ловко подстроить каверзу да еще и избежать наказания.

— Нужно было заставить убирать Триста, — тихо проговорил Спинк, и я был полностью с ним согласен.

Я считал, что золотой мальчик зашел слишком далеко, и, хотя Колдер вел себя невыносимо, почувствовал к нему жалость. Я узнал, что бывает, когда неумело жуешь табак, в семь лет, но это воспоминание навсегда осталось со мной. Колдер убежал из Карнестон-Хауса, однако я сомневался, что он отправился домой. Может быть, отыскал тихий уголок, где никто не увидит, как его рвет.

Трист вернулся перед самым отбоем. Большинство ребят разошлись по своим спальням, только Спинк и Горд заканчивали доделывать задание по математике, да мы с Рори сидели и разговаривали про дом и девушек, которые нас там ждут. Трист появился, весело насвистывая, когда мы собирались выключить свет, и был так доволен собой, что я не мог не спросить его, какую новую шуточку он задумал.

— Никаких глупостей, меня пригласили на обед в дом начальника Академии полковника Стита, — с важным видом сообщил он.

— Что? — ошарашено переспросил Рори и тут же широко ухмыльнулся. — И тебе это удалось после того, как ты отравил его сына табаком?

— Я? Отравил Колдера? — Трист прижал руку к груди, весьма натурально изображая возмущение.

Затем он плюхнулся на стул и вытянул длинные ноги, закинув одну на другую. Улыбка сияла на его лице.

— Кто отправился вслед за несчастным парнишкой, кто вытер ему рот и помог привести в порядок форму? Кто ужасно удивился тому, как он отреагировал на табак, и предположил, что это, скорее всего, непонятная аллергия, поскольку никто никогда в жизни не видел, чтобы крепкого парня так рвало от сущей малости? Кто сочувствовал ему и поносил мерзавцев, которые смеялись и издевались над ним, когда его выворачивало наизнанку? Кто дал ему мятные леденцы, чтобы успокоить желудок и прогнать отвратительный вкус изо рта? И наконец, кто отвел его домой к папочке? Трист Уиссом, вот кто. И потому юный господин Колдер захотел пригласить его на обед к своему отцу в ближайший Седьмой день.

103